Форум о военно-исторической миниатюре, патворках, моделизме

ОСОБНЯК БРАКГАУЗЕН
Андрей Стрельников

Проезжая по набережной Лейтенанта Шмидта, я часто обращал внимание на старинный фасад, обнесенный лесами и затянутый строительной сеткой. Раньше в этом здании располагалось отделение милиции, куда регулярно попадали мои товарищи по историческому факультету Университета за разные веселые и совершенно безобидные поступки. Одному из них даже отбили почки прямо на крыльце. Но это дело прошлое. До свадьбы заживет. А пока бывший оплот закона и порядка стоял заброшенный, в рубище из порванной зеленой сетки, грустно полоскавшейся на холодном ветру. Мне было трудно пройти мимо такого дома.

Заглянув в домашнюю библиотеку с целью узнать больше про особняк, я понял, что историков совсем не зря свозили именно в это отделение милиции. Еще бы, здание построено в 1710 году по образцовому проекту «дома для именитых» архитектора Жана-Батиста Леблона. Дом первоначально принадлежал Ивану Никитичу Зотову, сыну учителя Петра I, дипломату и переводчику с французского. В течение XVIII-XIX веков дом сменил несколько владельцев, был перестроен, и сейчас известен под названием особняка А.М. Бракгаузен. После 1917 года в здании располагались учреждения Военно-Морского Флота, банк (от которого осталась огромная комната-сейф с массивной железной дверью и мощные железные ставни на окнах), жилые квартиры и, наконец, – уютный отдел милиции. Сейчас особняк расселен и дальнейшая судьба его неизвестна. Необходимость реставрации старинных интерьеров, историческая планировка, которую нельзя менять — все это делает реновацию и дальнейшее использование этого дома делом затратным и весьма суетным.

Попав внутрь, я оказался в старинных интерьерах в стиле Людовика XVI, омоложенных большим количеством тэгов и граффити. Был короткий зимний день, низкое солнце светило оранжевым светом прямо в обращенные на север окна парадной части здания. «Отличное место для выставки фотографий о заброшенных объектах!, — подумал я. — Только вот жаль, что дом не отапливается и отпечатки могут пострадать». Мне сразу же захотелось привести сюда своих товарищей, таких же любителей ходить с камерой по оставленным человеком местам, лучше всего историческим. Таких людей немало, но тех, кто серьезно занимается именно художественной съемкой — в Петербурге и Москве около 10-15 человек. Как правило, это молодые люди, которые кроме съемок абандона увлекаются путешествиями и экстремальной фотографией, попадают всеми правдами и неправдами на различные закрытые объекты, труднодоступные крыши и приносят оттуда эффектные снимки.
Вообще увлечение именно художественной — с целью передать эмоции и чувства — съемкой покинутых человеком мест появилось в России сравнительно недавно. Это обусловлено как появлением большого количества «брошек» вследствие распада Советского Союза и краха всей его экономики, так и, конечно, доступностью цифровой фотографии. Так или иначе, но в настоящий момент мы имеем небольшое, но стабильно развивающееся направление в отечественной фотографии, представленное преимущественно авторами из двух российских столиц. На повестке дня нет, да и не может быть единой творческой программы, никаких громких манифестов тоже никто пока не планирует. И все же о некоторых авторах я обязательно расскажу в этой колонке в своих следующих публикациях.

Как говорят историки, «природа исторического источника диктует метод исследования». Фотограф, конечно же, исследователь визуальный, и методы у него, как правило, художественные, во многом предполагающие чувственное восприятие и попытку передачи этих эмоций зрителю. Кто-то снимает на цифру, а кто-то использует исторические методы фотографии и технику более чем столетней давности — чем не машина времени? Да и мимо самих объектов таких визуальных исследований — огромных опустевших заводов, брошенных железнодорожных депо, старинных особняков, оставленных военными объектов, покинутых электростанций и просто жилых дома — достаточно сложно пройти в силу их многозначности. В чем она заключается? Для начала это осознание и осязание смысла фразы Sic transit gloria mundi. Уместной будет и отсылка к романтизму XVIII-XIX вв. И еще очень важно само восприятие, визуальное и эмоциональное: интересный свет, выразительные фактуры и, конечно же, состояния, подобные тем, что мы видим, наблюдая за природой.

Именно состояния, в силу того, что сами брошенные объекты уже не принадлежат человеку, а находятся наедине со стихией. Воздух, вода, солнечный и лунный свет являются полноценными хозяевами в этих местах. Попадая в такой «ландшафт», фотограф остается один на один с собой и своими чувствами, переживаниями, в общем, становится эдаким отшельником, находясь при этом в черте города. Заглядывая внутрь себя, прислушиваясь внимательно уже к своим эмоциональным состояниям, человек исследует не только свое окружение, но и себя.
Мы пытаемся осознать и зафиксировать свой опыт чувственного восприятия, сформулировать его в кадре и нажать затвор. И успех всего предприятия будет зависеть от того, насколько мы все правильно сделали — понял ли зритель наши эмоции, заинтересовался ли он неординарной эстетикой разрушения, вдохновили ли его фотографии на то, чтобы стать таким же исследователем? Надеюсь, ответ «да»» на этот вопрос мне придется слышать все чаще и чаще…

_________________
««Прежде всех богов был Мумму, дух чистого хаоса…»» @Вавилонская мифология

Здорово, и мне всегда хочется влезть туда, куда не пускают и где все столетней давности.

_________________
"на куфе переход на личности карается баном той личности, на которую перешли" (с) (Never)

У нас с этим проще, все не закроешь.
Тем более, что полно энтузиастов художников и фотографов, которые рискуя жизнью проникают в такие места и делают уникальные снимки.

_________________
««Прежде всех богов был Мумму, дух чистого хаоса…»» @Вавилонская мифология