"ГОСУДАРЬ НЕ ПИСАЛ МАНИФЕСТ О СВОЕМ "ОТРЕЧЕНИИ"
КАК СОСТАВЛЯЛСЯ "МАНИФЕСТ" ОБ ОТРЕЧЕНИИ В ПОЛЬЗУ ЦЕСАРЕВИЧА АЛЕКСЕЯ
АВТОР Мультатули Петр
Когда Рузский сообщил Родзянко, что Государь согласился даровать манифест об Ответственном министерстве, то в ответ от председателя Думы он услышал, что «Его Величество и Вы не отдаёте себе отчёта в том, что здесь происходит; настала одна из страшнейших революций, побороть которую будет не так легко. Грозное требование отречения в пользу сына, при регентстве Михаила Александровича, становится определённым требованием».
Судя по всему, Рузский был несколько удивлён таким резким изменением ситуации. Он попытался выяснить у Родзянко причину этого изменения, но в ответ получил лишь новые разглагольствования. Рузский посетовал, что всякий насильственный переворот не может пройти бесследно. Родзянко заверил главкосева, что переворот может быть добровольный и вполне безболезненный для всех. В конце переговоров Рузский спросил: «Нужно ли выпускать манифест об Ответственном министерстве?» Родзянко дал как всегда уклончивый ответ, из которого Рузский понял, что манифест посылать не надо. С этого момента начинается усиленная подготовка к составлению «манифеста» об отречении.
Рано утром, 2 марта, начальник штаба Северного фронта генерал Ю. Н. Данилов отправил телеграмму Наштаверху Алексееву, в которой сообщал о требовании Родзянко об отречении Государя. Реакция на это сообщение со стороны Алексеева была на удивление молниеносной, а потому нет сомнений в том, что она была заранее предусмотрена. Алексеев через того же Данилова немедленно передал Рузскому, что «необходимо разбудить Государя и сейчас же доложить ему о разговоре генерала Рузского с Родзянко». Далее Алексеев просил передать Рузскому уже неофициально, что по его глубокому убеждению «выбора нет, и отречение должно состояться».
Наштаверх «отбросив всякий этикет», властно требовал отречения Царя, шантажируя жизнью государевой семьи и военным поражением России: «Надо помнить, что вся Царская Семья находится в руках мятежных войск, ибо, по полученным сведениям, дворец в Царском Селе занят войсками. Если не согласятся, то, вероятно, произойдут дальнейшие эксцессы, которые будут угрожать царским детям, а затем начнётся междоусобная война, и Россия погибнет под ударами Германии, и погибнет Династия». Одновременно Алексеев начал готовить циркулярную телеграмму для главнокомандующих фронтами, в которой просил их выразить своё отношение к возможному отречению Государя. Не успел Алексеев поинтересоваться мнением главнокомандующих, как они сразу же, не задумываясь, ответили, что отречение необходимо, и причём как можно скорее.
Генерал А. А. Брусилов писал: «Колебаться нельзя. Время не терпит. Совершенно с Вами согласен. Немедленно телеграфирую через главкосева всеподданнейшую просьбу Государю Императору. Совершенно разделяю все ваши воззрения. Тут двух мнений быть не может». Примерно такими же по смыслу были ответы всех командующих.
Генерал-лейтенант Алексей Брусилов. Репродукция Фотохроники ТАСС с картины, 1942 год
Между тем речь шла не о будничном деле, а о решении колоссальной важности, о тяжелейшей ответственности, которая ложилась на плечи генералов. Независимо от личного отношения к Николаю II, они не могли не понимать исключительную важность момента. Любой нормальный человек хотя бы на час должен был задуматься, попросить время собраться с мыслями. Ничего подобного с командующими фронтами не произошло, а ведь они не были людьми бездумными, легкомысленными. Вот уже четвёртый год, как они руководили операциями в тяжелейшей войне, продумывали комбинации, разрабатывали стратегические планы.
Такая реакция с их стороны могла быть только в одном случае, если они заранее знали о предстоящей телеграмме Алексеева и его вопросе об отречении. Точно так же, как они знали заранее и ответы на этот вопрос.
Шталмейстер Высочайшего Двора полковник Ф. В. Винберг приводил слова Государя, сказанные им уже в заточении, о том, что «генерал Рузский был первым, который поднял вопрос о моём отречении от престола. Он поднялся ко мне во время моего следования и вошел в мой вагон-салон без доклада».
Что касается телеграмм главнокомандующих, не ясно, когда они были доставлены Государю. Гучков на допросе ВЧСК утверждал, что из разговоров с Рузским он понял, что до прибытия его и Шульгина в Псков, речь об отречении вообще не шла. Рузский в своём рассказе Великому Князю Андрею Владимировичу, сообщал, что прочитав телеграммы главнокомандующих, Государь решил отречься от престола. Особенно на него подействовала телеграмма его дяди - Великого Князя Николая Николаевича.
Итак, по словам Рузского, Данилова и Савича, Император Николай II окончательно решил отказаться от престола в 14 ч. 30 м. 2 марта. Какой же документ был составлен по этому поводу? Рузский в рассказе Великому Князю Андрею Владимировичу утверждал, что это была телеграмма «об отречении в пользу Наследника». Тот же Рузский в рассказе журналисту В. Самойлову говорил об «акте отречения в пользу своего Сына». Снова Рузский в рассказе генералу Вильчковскому рассказывал о телеграфных бланках, на которых Государем было написано несколько черновиков.
Таким образом, из всех воспоминаний так и не понятно, в виде какого документа Император Николай II выразил своё решение отречься от престола. Ясно только одно: ни о каком манифесте речи не шло.
Между тем точно известно, что проект манифеста об отречении Императора Николая II в пользу Цесаревича Алексея к утру 2 марта существовал. Но Государь о нём ничего не знал. Дубенский писал, что этот манифест «вырабатывался в Ставке, и автором его являлся церемониймейстер Высочайшего Двора, директор политической канцелярии при Верховном главнокомандующем Базили, а редактировал этот акт генерал-адъютант Алексеев». Мы можем в этом убедиться на экземпляре проекта манифеста, принадлежащего Базили, с правками, сделанными рукой генерала Алексеева.
Этнический грек Николай Александрович Базили был членом ложи «Полярная звезда», в которую входил и Керенский. Их совместная деятельность особенно проявилась в составлении отказа от престола Великого Князя Михаила Александровича. Князь А. Г. Щербатов в своей книге воспоминаний рассказал о том, как уже в эмиграции Базили тяготился своим участием в этом деле. Его единственный восемнадцатилетний сын Н. Н. Базили погиб в автомобильной катастрофе вместе со своим сверстником, графом Г. М. Брасовым, сыном Великого Князя Михаила Александровича от морганатического брака. «Убитый горем де Базили говорил: Это наказание за то, что я натворил с отречением Великого Князя Михаила Александровича». Следует сказать, что не меньше Базили «натворил» и с «отречением» Императора Николая II.
Утром, 2 марта, Базили рассказывал офицерам Ставки, что «он всю ночь не спал и работал, составляя по поручению генерала Алексеева манифест об отречении Императора Николая II от престола». Когда «ему заметили, что это слишком серьёзный исторический акт, чтобы его можно было составлять наспех, то Базили ответил, что медлить было нельзя». Однако из воспоминаний самого Базили явствует, что его труд совсем не был каторжным: «Алексеев меня попросил набросать акт отречения. "Вложите в него всё ваше сердце", - сказал он при этом. Я отправился в свой кабинет и через час вернулся со следующим текстом [далее идёт текст манифеста]».
Час работы по составлению важнейшего исторического документа государственной важности, не такой уж большой срок.
В 19 ч. 40 м. 2 марта генерал Алексеев послал по телеграфу генералу Данилову проект манифеста. Текст манифеста, переданный Рузскому, гласил: «В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу родину, Господу Богу угодно было ниспослать России новое тяжкое испытание. Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны. Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, все будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны, во что бы то ни стало, до победного конца. Жестокий враг напрягает последние силы и уже близок час, когда доблестная армия наша совместно со славными нашими союзниками сможет окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни России, почли МЫ долгом совести облегчить народу НАШЕМУ тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и, в согласии с Государственною Думою, признали МЫ за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с СЕБЯ Верховную власть. В соответствии с установленным Основными Законами порядком МЫ передаём наследие НАШЕ Дорогому Сыну НАШЕМУ Государю Наследнику Цесаревичу и Великому Князю АЛЕКСЕЮ НИКОЛАЕВИЧУ и благословляем ЕГО на вступление на Престол Государства Российского. Возлагаем на Брата НАШЕГО Великого Князя Михаила Александровича обязанности Правителя Империи на время до совершеннолетия Сына НАШЕГО. Заповедуем Сыну НАШЕМУ, а равно и на время несовершеннолетия Его Правителю Империи править делами государственными в полном и нерушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях, на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу. Во имя горячо любимой родины призываем всех верных сынов Отечества к исполнению своего долга перед ним, повиновением Царю в тяжелую минуту всенародных испытаний и помочь ЕМУ, вместе с представителями народа, вывести Государство Российское на путь победы, благоденствия и силы. Да поможет Господь Бог России».
Читая проект этого «манифеста», становится понятным, почему Базили не понадобилось долго над ним трудиться. Он почти полностью повторяет проект манифеста об Ответственном министерстве. О чем мы можем убедиться по выделенным местам «манифеста» об отречении. В нём рукою Алексеева были сделаны лишь небольшие дополнения и внесена тема отречения. Полковник оперативного отдела штаба Ставки В. М. Пронин в своей книге приводит свои дневниковые записи за 1 марта. Из них становится очевидным, что авторы манифеста об Ответственном министерстве и отречения от престола одни и те же лица: «Проект манифеста был составлен о даровании ответственного министерства. Составляли его Ген. Алексеев, Ген. Лукомский, Камергер Высоч. Двора Н. А. Базили и Великий Князь Сергей Михайлович».
Таким образом, 2 марта никакого нового манифеста об отречении в Ставке не составлялось, его основа была приготовлена заранее и в эту основу вносились нужные изменения.
В своих воспоминаниях Базили признавал, что текст манифеста «был одобрен без изменений генералом Алексеевым, генералом Лукомским и Великим Князем Сергеем Михайловичем. Я передал этот текст начальнику телеграфа в Пскове в половине восьмого вечера».
Однако этот проект не попал к Государю. Данилов в своей телеграмме Алексееву 2 марта в 20 ч. 35 м., докладывал, что «телеграмма о генерале Корнилове отправлена для вручения Государю Императору. Проект манифеста направлен в вагон главкосева». Итак, телеграмма второстепенной важности с предложением назначить генерала Л. Г. Корнилова на должность начальника Петроградским ВО направляется Императору Николаю II, а сверхважный манифест об отречении направляется зачем-то генералу Рузскому.
На 18 ч. 25 м. манифест уже существовал, но Государя с ним не ознакомили и выпуск манифеста никак не был связан с его волей. Император Николай II не имел никакого отношения к авторству манифеста об отречении от престола в пользу Наследника и никогда его не подписывал.
| Вложения: |
|
5.jpg [ 75.82 KiB | Просмотров: 836 ] |