Форум о военно-исторической миниатюре, патворках, моделизме

ЧУДЕСА НА ВИТРАЖАХ
Андрей Стрельников

В ходе многочисленных прогулок по лестницам и парадным мне часто попадались витражи. Эти красивые цветные стекла, соединенные в причудливый орнамент или целую картину — осколки ушедшей от нас культуры. К сожалению, витраж очень хрупок — одна часть погибла во время разрушительных бомбежек и артобстрелов в блокаду, другая утрачена после советских капремонтов. Лихие девяностые, а затем и сытые нулевые тоже были не лучшим временем для старинных витражей.
В Петербурге на формирование вкуса среда влияет, наверное, гораздо больше, чем в других городах России. Должно быть, в каждом поколении появляются люди, которые до глубины души проникаются этой магической атмосферой и проносят это восприятие через всю жизнь. Один из таких влюбленных в город исследователей — мой собеседник Евгений Иванов, художник-витражист, историк этого направления, автор нескольких книг по петербургскому витражу, обошедший весь город и нашедший более 650 адресов, где они сохранились.

— В начале XX века Петербург пережил расцвет витражного искусства. Но какова история витража в России, с чего все начиналось?
— В Россию это увлечение начало проникать в первой половине XIX века вместе с появлением здесь неоготических построек. Русские заказчики, в первую очередь аристократия, путешествовали по Европе, и вдохновившись увиденными во Франции и Германии витражами, хотели видеть нечто подобное и у себя дома.
К сожалению, на тот момент в России не было ни соответствующих материалов, ни мастеров, поэтому первые витражи попадали к нам из-за рубежа. Так называемые «кабинетные» витражи, к примеру, могли закупаться ящиками для украшения окон какой-либо из царских резиденций. Есть гравюра Алоизия Рокштуля с изображением интерьеров павильона «Арсенал» в Царском Селе, где видны старинные витражи, развешанные в секциях оконных рам — вместе с фигурами рыцарей в доспехах они создавали в помещениях таинственную, средневековую атмосферу.

Первые в Петербурге опыты по росписи стекла делались на Императорском стеклянном заводе. Там обжигали расписные стекла большого формата. Это были еще не классические свинцово-паечные витражи, собранные из кусочков разноцветных стекол — данные образцы представляли собой фигуративные композиции, расписанные полупрозрачными силикатными красками на цельном стекле, копии картин, исполненные в технике масляной живописи. Часть их экспонировалась на Петербургской промышленной выставке 1858 года, Петербургской мануфактурной выставке 1861 года, Всемирной выставке в Лондоне в 1862 году.
В качестве примера подобных изделий можно упомянуть стекла, расписанные мастером Иваном Муриновым для готической капеллы Святого Александра Невского в Александрии, стекло «Ангел молитвы» по картине Тимофея Неффа, расписанное Васильевым, или копию с картины Фра-Бартоломео работы того же Васильева. Одним из художников, сотрудничавших с заводом, был Александр Перниц. Он принимал участие в реставрации витража в Исаакиевском соборе, изготавливал витражи для церкви Гатчинского дворца и для церкви при Александровской женской больнице.

В те времена не было, как сейчас, терморегуляторов для контроля за обжигом изделий. Температуру обжига определяли на глаз, и довольно точно, по цвету камеры печи — темно-малиновый соответствовал примерно 600 градусам, и чем свечение ярче — тем температура выше.
Нужно представлять и атмосферу жизни второй половины XIX века: не так давно отменили крепостное право, часть крестьян подалась в город на заработки, начал формироваться пролетариат, стали открываться различные учебные заведения, в которых обучали искусству, в том числе декоративно-прикладному. В это же время в связи с ростом городов появился новый тип дома — доходный, предназначенный как для квартиросъемщиков богатых, так и не очень. В это время люди оказались готовы к тому, чтобы воспринять витраж, его эстетику. И в первую очередь витражные картины стали популярны именно в столице Российской империи. Сперва в храмах и домах знати, а потом и в общественных зданиях и доходных домах. Стекло искрится, преломляет свет, его переливы можно бесконечно разглядывать, открывая новые миры.

— Неужели художники все делали сами — от создания эскиза витража до его сборки?
— Ситуация чем-то напоминала сегодняшнюю. Были художники, которые только рисовали эскизы, а были те, которые и рисовали, и принимали участие в изготовлении. Важным событием стало открытие в 1899 году класса живописи по стеклу в ЦУТР барона Штиглица. Для России витражное искусство не было традиционным. Например, известный мастер Владимир Дмитриевич Сверчков изготавливал витражи в Мюнхене, где были все необходимые стекла и краски, а заодно и опытные мастера. У нас подобные условия для работы и производственный опыт стали возможны на отдельных крупных стекольных производствах только в начале XX века.

— Для архитекторов того времени витраж был деталью функциональной, закрывающей некрасивые дворы от степенных посетителей парадных, или сугубо эстетической?
— Дело не в дворах, которые тогда были еще, кстати, вполне презентабельными. Дело в выразительных свойствах самого материала, и в том, как архитекторы использовали их для создания целостного образа. Ведь образ петербургского дома складывается из множества взаимосвязанных деталей — ковка, мозаика, лепнина, грубо отесанный гранит. Тема какого-либо цветка могла создавать образ дома, начинаясь в орнаменте напольной плитки, продолжаясь в кованых перилах, лепнине, и завершаясь в витражах. Придавая зданиям свой неповторимый облик, в том числе и при помощи витражей, архитекторы вкладывали в них душу, недаром многие дома имеют «подписи» их создателей, например, дома построенные Александром Хреновым.

— То есть, к началу ХХ века технологии в России уже соответствовали потребностям зодчих?
— Да, заимствованная из Германии классическая технология в России на тот момент уже была широко распространена. Я говорю о свинцово-паечном витраже. Стекла с росписью или без нее вставляются в свинцовую оправу, которая запаивается в стыках оловянным припоем. В зависимости от поставленной задачи витраж может быть чисто декоративным, орнаментальным, или представлять собой живописную картину на стекле. Иногда в одном витраже живописная жанровая сценка была заключена в орнаментальное обрамление из разноцветных стекол. Также в России имелись отдельные образцы витражей по технологии Тиффани, собранные на медную фольгу, но, как правило, иностранного производства. В помещениях Александровского дворца в Царском Селе находились поставленные фирмой Мельцера светильники, выполненные в такой технике.

Вообще, витраж эпохи модерна собирался из стекол, имеющих разные фактуры. Огромное значение для восприятия имел не только цвет стекол, но и графика их взаимоотношения с разными фактурами, а также освещение витража. Перемена погоды, расположение облаков — все это изменяло световой поток и заставляло по-разному смотреть на одно и то же произведение.

Даже несмотря на то, что основателями российских стекольных и витражных фирм были иностранцы, например, Адольф и Макс Франк, отечественная промышленность того времени так и не смогла полностью обеспечить их производства необходимыми материалами — пигментами для окраски стекол, красками для росписи. Промышленное оборудование также приходилось закупать за границей. Спад в производстве витражей наметился вместе с угасанием стиля модерн с его растительной орнаментикой и богатым декором. Первая мировая война и последовавшая за ней революция окончательно прервали традиции в производстве витража, которые начали складываться в России. После 1917 года витраж стал официально восприниматься как элемент чуждой буржуазной культуры, и до 1960-х годов не получал широкого распространения в отечественной практике оформления интерьеров.

— Расскажите о том, как вы начинали исследования петербургских витражей?
— Это было в конце 1980-х, когда юношеская романтика заставляла меня ходить по подъездам в поисках нового и необычного. А когда это находилось, возникало желание сфотографировать исчезающий город. Но для того, чтобы увидеть и запечатлеть наиболее интересные витражи, мне следовало бы родиться лет на 20 раньше. В 1950-60-е годы, когда подъезды еще охранялись дворниками, многие витражи стояли почти в первозданном виде, еще не уничтоженные многочисленными капитальными ремонтами.

— Вас как художника старинные витражи наверняка вдохновляют?
— К сожалению, исторических цельных витражей очень мало. Хотя как специалисту мне и осколки интересны. Изучив массу экземпляров и проникшись духом того времени, можно попытаться представить, каким был конкретный витраж до произошедших с ним разрушений. Вспоминаешь не только сами витражи, но и атмосферу — интересные подъезды, ощущение «внутреннего мира» дома, трепет от открытия нового. Это в первую очередь и остается в памяти.

_________________
««Прежде всех богов был Мумму, дух чистого хаоса…»» @Вавилонская мифология

Татьяна, как тебе такая красота? Мне хочется вызвать в тебе белую зависть.

_________________
««Прежде всех богов был Мумму, дух чистого хаоса…»» @Вавилонская мифология

Ах, сударь мой, ты уже вызвал - заброшенными дворцами. А сам не побывал в них?
Витражи - тоже здорово )
Но от спрятанного под замкАми старья у меня просто крышу срывает.
Иногда так засмотришься на какую-нибудь старую башенку над обычным уже жилым домом - и всё, сразу аферистские планы - с кем бы договориться, чтобы посмотреть, что там осталось из ТОЙ эпохи... Хотя бы просто в тишине постоять, там, где сто лет никого не было. Послушать, как паучки плетут свои паутинки.

_________________
"на куфе переход на личности карается баном той личности, на которую перешли" (с) (Never)

В большинстве зданий я побывал. Даже в их хорошие времена. Вообще раньше с этим было проще, и я бегал маленький там, где сейчас музеи или охраняемый федеральной службой охраны, объект.
Поэтому мне так нравятся работы, этого фотохудоджника, мы с ним одной национальности.

_________________
««Прежде всех богов был Мумму, дух чистого хаоса…»» @Вавилонская мифология

Так-так, договор был только о белой зависти

_________________
"на куфе переход на личности карается баном той личности, на которую перешли" (с) (Never)