Форум о военно-исторической миниатюре, патворках, моделизме

Солдатики, Военно-историческая миниатюра, моделизм, патворки
Текущее время: 28 мар 2024, 18:24

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 7 ] 
Автор Сообщение
СообщениеДобавлено: 03 июн 2015, 14:08 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 24 апр 2014, 16:13
Сообщений: 315
Откуда: Москва
Благодарил (а): 30 раз.
Поблагодарили: 115 раз.
Пункты репутации: 126
тесттест
Интересуясь историей революционных и наполеоновских войн, конечно же, нельзя не обойти тему военнопленных. Почитав кое-какую литературу, решил сделать несколько выписок об истории и судьбах некоторых русских военнопленных, может кому-нибудь на форуме будет интересно. К тому же, некоторые истории, после детального изучения, достойны как минимум экранизации! :)

Степан Яшимов, поручик Санкт-Петербургского драгунского полка.

Владимир Богданович Броневский (1784-1835) в своих «Записках морского офицера в продолжении кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина» рассказывает об примечательном событии, произошедшем в конце ноября 1806. Как только его корабль бросил якорь у города в Кальяри, столице о. Сардиния, на борт поднялся бедно одетый человек, который, перекрестившись, воскликнул: «Слава Богу! Кончились, наконец, мои несчастья». Позже незнакомец поведал морским офицерам свою историю. Этим человеком оказался Степан Яшимов, уроженец города Кизляра, участник Польских и Турецких войн. В 1799 году, вместе со своим полков входил в корпус А.М. Римского-Корсакова 1753-1840), был дважды ранен 10 сентября (по старому стилю) под Цюрихом и попал в плен. Вместе с другими пленными был отослан в Марсель, куда вскоре прибыл генерал Д… (вероятно имеется ввиду Ян Генрик Домбровский (1755-1818)), для пополнения своего Польского Легиона военнопленными. Жизнь в плену была тяжелой: что бы заставить вступить в легион «им [пленным] не давали положенной порции хлеба, из казарм, или лучше из тюрьмы, никуда не выпускали», заставляя таким образом принимать службу в Легионе. Не щадили и офицеров. Наиболее непокорных продавали как невольников в Испанию. Когда Яшимову удалось встретить генерала Д. он открыто рассказал ему о тяжелом положении пленных, и, не дождавшись реакции от него, назвал его «изменником отечества», за что был отдан под военный суд и брошен в тюрьму. В тюрьме, где по его словам находилось около 30 пленных австрийцев и один русский, у него родился план побега. Ему удалось склонить на свою сторону одного охранника, который «из единого сострадания не только дал им способ к побегу, но в пристани подготовил им лодку». Сбежав из Марселя на рыбацкой лодке (не указано скольким удалось сбежать), они оказались в море, но, не зная ни морского дела, ни географии, они не могли решить, куда им следует плыть. Решив положиться на благоразумие Яшимова, решили плыть «по то черте, которая наиболее отдаляла их от Франции». Преодолевая множество трудностей, голод и жажду, они много дней провели в море, что повергло в уныние даже наиболее сильных духом. На седьмой день после отплытия беглецы увидели землю: пред ними предстал «большой город, высокая крепость, на стенах коей развивался кровавый флаг с изображением руки, вооруженной мечом». Яшимов со своими беглецами, цепенея от страха, решили, что они попали в Африку, в Алжир. На пристани их окружили вооруженные люди, и начали расспрашивать. Яшимов, будучи родом из Кизлярских татар, и зная немного турецкий, смог объяснить им, что они не ели и не пили уже 3 дня. Услышав это, одни Варварийцы стали «вынимать деньги, другие подавать хлеб и плоды, даже спорить кому скольких пригласить в свой дом». Страх, что они попали к разбойникам прошел, и вскоре все нашли себе гостеприимство в доме.
Спустя несколько дней Яшимов был представлен Янычар-Аге (командиру янычаров), а после и самому Дею (правителю Алжира), которому он назвался татарином. Вследствие своей лжи, был принужден вступить янычаром в гвардию Дея, но потом был сделан Чаушем (по википедии это что-то типа адъютанта) и начальником небольшой крепости недалеко от Алжира, где его подчиненные занимались пиратством. Однажды они захватили бригантину с Далматскими славянами, и Яшимов, обрадовавшись этому, решил освободить их и себя. Когда другой русский, сбежавший вместе с Яшимовым, договорился с пленными, они освободили их и ночью, обезвредив одного часового, незаметно поднялись на борт и отплыли от алжирских берегов. Однако тотчас за ними пустили погоню, и алжирцы на двух лодках пытались взять их судно на абордаж. Атака была отбита, но несколько славян, а так же русский друг Якимова были убиты, сам он получил небольшое ранение. Вскоре они заметили, что за ними следуют еще несколько лодок. Испугавшиеся славяне перестают слушать команды Яшимова, и поспешно грузятся на баркас, оставив его одного. Яшимов находит маленький ялик (легкую лодку) и покидает бригантину. Алжирцы, вернув корабль, решили не преследовать беглецов. На следующий день русский беглец пристал к берегу, нашел селение, купил лошадь и отправился к Тунисской границе, которую достиг через 4 дня. Там к путнику не проявляли никакого интереса. Никто не интересовался ни его происхождением, ни паспортом. Свободно жил по ханам (постоялым дворам), однако вскоре сбережения подошли к концу, и ему пришлось продать лошадь. Безуспешно пытается определиться на христианские торговые корабли, и вскоре, когда закончились деньги, начал заниматься поденной работой и даже просить милостыню. Испытывая крайнюю нужду, он был вынужден записаться матросом на 16-ти пушечную шебеку (парусно-гребное судно), занимавшуюся пиратством. Он молил Бога, что бы избежать участи проливать кровь христиан. Его мольба была услышана: за целый месяц плавания на шебеке, они не встретили не одного корабля. Однажды ночью его команда сошла на берег в незнакомом месте, и ему удалось сбежать от своих приятелей-корсаров. Утром он набрел на поселение, где его турецкая одежда вызвала переполох. В знак доброжелательности он отдал людям свое оружие и попросил отвести его в город к коменданту. Здесь он узнал, что находился на Корсике. Он объявил коменданту крепости Бонифачо, что является русским офицером, однако тот не поверил, и приказал записать его в местный гарнизонный полк. На Корсике он пробыл год. Через год он узнал, что для осмотра полков на остров прибывает знакомый ему уже генерал Д. Испугавшись этой встречи, он решает сбежать. Нанимает лодку, переодевается в крестьянское платье и отправляется на Сардинию. Там ему тоже не поверили, что он русский офицер, и так же записали в гарнизонный полк. Во время службы ему 20 раз приходилось вступать в бой с пиратами и другими головорезами. Вскоре его полку было приказано идти в Кальяри, где он встретился с русским посланником Г. Лизакевичем, положившем конец его 7 годам бедствий, нужды и несчастий. Там он и нашел русский корабль. Адмирал приказал высадить его на Корфу, откуда бы он смог вернуться в Россию, однако бедный поручик выразил желание остаться с эскадрой. Он принял участие в захвате острова Тенедос (10 марта 1807 года) и Дарданельском сражении (10-11 мая 1807 года по новому стилю), где показывал «отличную храбрость, деятельность и, можно сказать, искал смерти». Только в конце 1807 года принял решение возвратиться на Родину. Он был высажен в Триесте, откуда продолжил свой путь по суше. Однако, след его потерялся в Лемберге (Львов), когда его не нашли на своей квартире. Хозяин рассказал, что он ночевал у него одну ночь, а наутро попросил как можно скорее найти пистолеты. После обеда он ушел, и больше не вернулся. Тогда в городе ходили слухи, что один немолодой русский офицер повздорил в трактире с польскими уланскими офицерами, приехавшими в отпуск из Варшавы. Вероятно, несчастный поручик Яшимов был убит на дуэли. Самое печальное, что в это же самое время недалеко от Лемберга, примерно в 200 км., в селении Колки (совр. Волынская область) квартировался Санкт-Петербургский драгунский полк, в который он так стремился вернуться более чем после 7 лет скитаний.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 03 июн 2015, 17:01 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 24 апр 2014, 16:13
Сообщений: 315
Откуда: Москва
Благодарил (а): 30 раз.
Поблагодарили: 115 раз.
Пункты репутации: 126
тесттест
Продолжая тему русских военнопленных, нельзя не упомянуть, что русские волей солдатской судьбы, оказывались на службе других стран. Например, в Архиве Внешней Политики Российской империи (АВПРИ) есть дело И. Матвеева, рядового Санкт-Петербургского гренадерского полка, уроженца Владимирской губернии. Он попал в плен к туркам еще в 1789 году. Поступив к ним на службу, вскоре был взят в плен австрийцами. В 1805 году был пленен французами. Находясь у них на службе, был пленен британцами в 1809 году и вскоре, по-видимому, сбежав, оказался на корабле Протей и вернулся в Россию спустя 20 лет. В литературе довольно много пишут о пленных во Франции, еще чаше о французах в России, однако специальных исследований о русских пленных в Англии нет. Если не брать ряд исследований о пребывании эскадры Сенявина в Англии в 1808-1809 г.
Несмотря на войну между Россией и Англией в 1807-1812 гг, крупных военных действий не было, из ярких эпизодов вспоминается лишь ряд локальных морских сражений на Балтике во время Русско-Шведской войны 1808-1809, и, например, попытки высадить английский десант в Паркалауде (недалеко от совр. Хельсинки), отбитой малыми силами резервного батальона 2ого егерского полка. В книге Ранцова В. В. «История 96-го пехотного Омского полка» (96-й пехотный тогда был 2-ым егерским) есть лишь краткое упоминание об этом. «Англичане сделали 3-его сентября небольшой десант на Паркалаудский мыс и выставили пост на том месте, где раньше расположена была наша батарея. Узнав об этом, капитан Токачевский взял с собой прапорщика Прожика, 3-х унтер-офицеров и 35 рядовых, что бы прогнать неприятеля. После некоторого сопротивления, англичане стали поспешно отступать, егеря с жаром преследовали, но едва ступили на узкий перешеек, как были осыпаны картечью со стоявшего вблизи судна и с укрепленного англичанами острова. Прапорщик Прожик был ранен и капитан Токаческий приказал отступить». [Ранцов В. В. История 96-ого пехотного Омского полка, стр. 111-112].
Однако, русские попадали в плен англичан разными способами. Большинство пленных, конечно, составляли те, кто пошел на французскую службу. После Аустерлица большое количество русских солдат по принуждению силой, либо находясь в безвыходной ситуации, поступали на службу в полк Дизмебурга (Будущий 2-ой иностранный полк Великой Армии). Полк нес службу в Италии, и после в Испании. Многие бежали со службы, и попадали в руки англичан, либо захватывались в плен в многочисленных стычках. Однако в той же книге Ранцова есть упоминание, что 3 июля 1811 года двое егерей были захвачены в плен англичанами «неизвестно при каких обстоятельствах» [История 96-ого пехотного Омского полка, стр. 120]. Довольно любопытно, как 2 русских солдата были захвачены британцами, находясь в Финляндии, но история это умалчивает.
Уже упомянутый мною выше морской офицер Броневский писал, что много русских солдат находится в неволе. Бонапарт записывает их в Польские Легионы, австрийцы в Кроатские [хорватские] полки, англичане отсылают в свои колонии. Шведы и датчане делают тоже, и можно сказать, сие несчастные рассеяны по всему земному шару. [Броневский «Записки морского офицера в продолжении кампании…» стр. 182]. По прибытии в порт русских кораблей, англичане закрывали русских солдат в казармах, что бы те не могли сбежать. Однако однажды, находясь на Мальте, узнал что в казармах Ла-Валетты содержатся русские солдаты. Вскоре 8 человек смогли пробраться на их фрегат. На следующий день губернатор Мальты потребовал вернуть беглецов в казармы, на что капитан фрегата Е.Ф. Развозов заявил, что с радостью вернет их, если британская сторона признает, что они силою незаконно удерживали русских подданных. Власти острова стали отрицать это, и вскоре конфликт «замяли». Таким же образом на русский корабль попали еще несколько бывших пленных в порту Мессина на Сицилии.
Любопытную историю сообщает современный московский историк А.А. Орлов в своей книге «Союз Петербурга и Лондона» М., 2005. По архивным документам он рассказывает историю рядового И. Трофимова [в английских документах Drogvino, Droginio], попавшего в английский плен в 1810 (обстоятельства пленения не указаны). На службе английской короне он находился до 8 февраля 1815, когда был уволен (иностранцев первыми увольняли из армии) и с документами и паспортом за подписью командующего иностранным корпусом (депо) Льюисом фон Мосгеймом [Lewis von Mosheim, по-моему вестфалец на английской службе] отправили в Петербург. В паспорте было указано что: «Иван Дрогвино, уроженец Санкт-Петербурга, 40 лет от роду, греческого вероисповедания, незнающего никакого ремесла…. служил в Нашем Британическом (так в тексте) егарском полку солдатом 5 лет. Служил добропорядочно и верно…» и так далее. Из документа было видно, что он зарекомендовал себя на службе с лучшей стороны, за что при увольнении был награжден 1 фунтом и 8 шиллингами. Летом 1815 года, Трофимов прибыл в Кронштадт и был зачислен в Гродненский гарнизонный батальон. Вроде бы история заканчивается, однако нет! Оказалось, что он так и не получил присужденную ему награду в 1 фунт и 8 шиллингов (по тем временам около 35 рублей ассигнациями, что для солдата были огромные деньги), о чем он и сообщил своему командованию. Тут начинается самое интересное: включилась бюрократическая машина! 11 декабря 1816 года начальник Главного Штаба кн. П.М. Волконский послал письмо управляющему МИДом Нессельроде разобраться с этим, выяснив детали дела, «не есть [награда] единовременная, но есть по смерть его» (то есть пенсия), тогда эта сумма должна перечисляться «на место пребывания рядового Трофимова». Нессельроде отправил запрос русскому послу в Лондоне Х.А. Ливену «учинить требуемую справку». Ливен обратился к лорду Каслри (министру иностранных дел Великобритании) и тот отправил запрос в военное министерство. Проверка шла до конца марта 1817 года. В итоге пришло известие, что деньги Трофимову были уплачены в феврале 1815 года, о чем свидетельствовал сержант Стилл, помогавший офицеру иностранного депо, занимавшегося отправкой солдат в родные страны, к чему прилагался документ с закорючкой напротив суммы, которую поставил рядовой Дрогвино при получении денег. Государства сошлись на том, что Трофимов солгал, и дело было закрыто в апреле 1817 года.
Возможно, сержант Стилл и прикарманил деньги русского солдата, а может просто Трофимов расценил расплывчатую формулировку слова «пансион», как некую пенсию, однако социальное положение солдата было незначительным, что бы поверили ему, а не британскому правительству. Да и сумма, наверно, не стоила международного скандала.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 08 июн 2015, 13:49 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 24 апр 2014, 16:13
Сообщений: 315
Откуда: Москва
Благодарил (а): 30 раз.
Поблагодарили: 115 раз.
Пункты репутации: 126
тесттест
Продолжая тему русско-английских отношений, нашел любопытную историю бюрократии в нашей родной стране.
«Надо же вырасти таким уродам, как французы, чтобы произвести вещь, какой я не только на своем министерстве, но и на веку своем видеть не чаял... союз наш с Портою и переход флота нашего через Канал [пролив Босфор]» - писал прожженный дипломат еще Екатерининской эпохи кн. А.А. Безбородко в 1798 году, об известии о предоставлении Османской империи России праве беспрепятственно проводить флот через Босфор. Египетский поход французов примирил давнишних непримиримых противников, а также заставил их совестно выступить против «негодяя по имени Бонапарт».
В книге А.А. Орлова «Теперь я вижу англичан вблизи…» рассказывается об одном из участников Средиземноморского похода адмирала Ушакова, капитане 2-ого ранга Николае Борисовиче Литвинове. Литвинов руководил русско-турецким десантом при захвате крепости Сельвадер (Сальвадор) на о. Корфу. Одним из трофеев победителей стал 54-пушечный линейный корабль «Leander», полгода до этого принимавший участие в Абукирском сражении, но захваченный французами, когда отплыл в Англию с донесениями и трофеями.
По традиции того времени, трофейной судно становилось собственностью победителя, но Павел I, ведомый рыцарскими идеалами, по просьбе британского посла Уитворта решил вернуть судно Британии, первоначально убедившись, что Турецкая сторона не возражает против этого. Англичане были шокированы таким благородным намерением Государя, что даже решили вознаградить Литвинова 10 000 фунтами стерлингов из призовой суммы. (Для сравнения: такую же сумму получил Г. Нельсон от Британской Ост-Индской компании за победу при Абукире). По приказу Павла эта сумма должна была быть вручена «лично ему, Литвинову, и никому другому не принадлежала». Вскоре «Leander» вернулся в Англию, и его командиром был назначен Майкл Холлидей (сын врача Мэтью Холлидея, служившего долгое время в России). В конце 1799 года призовая сумма была переведена послу Уитворту в Петербург и обменена на русские деньги: 120 тыс. рублей ассигнациями по тогдашнему курсу и были переданы в канцелярию императора с бумагами кому и за что предназначались. Однако вскоре отношения с Англией были испорчены, и Уитворт был выслан из страны. По завершению военный действий Литвинов прибыл в Петербург за своей наградой. По воспоминаниям сына капитана, император принял его благосклонно, подтвердил его право на награду «незабвенными словами»: «Тебе дано, твое и будет, оно никогда не пропадет, надо поспешать на службу». Литвинову ничего не оставалось, как вернуться на Черноморский флот ни с чем. Однако, 14 марта 1801 года (спустя 2 дня после смерти Павла I) он получил чин капитана 1-ого ранга. Между Петербургом и Лондоном возобновились дружественные отношения. 1 марта 1803 года английский посланник адмирал Дж. Б. Уоррен обратился к министру иностранных дел России канцлеру А.Р. Воронцову (брату русского посла в Лондоне С.Р. Воронцова), с просьбой принять призовую сумму за освобождение «Leander». Возникает вопрос: куда делись деньги переданные Уитвортом. После смерти Павла в его канцелярии не было ни денег, ни документов по их назначению. Если бы деньги были украдены в Петербурге, то с трудом верится, что Лондон вновь поднял бы этот вопрос. Возможно, зная характер Павла, предположить, что деньги были «отосланы» Павлом вместе с послом. Самого Литвинова, конечно, не упомянули, потому что англичане думали, что русские сами знают, кому отдать эту сумму. Суммы была принята и передана военно-морскому министру вице-адмиралу П.В. Чичагову, создавшего специальную комиссию по распределению суммы в 10 тыс фн. ст. (по курсу уже было 75,5 тыс руб. 55 копеек), среди офицеров, принявших участие в захвате крепости Сельвадер. 3 тыс. фн. ст. (22,5 тыс. рублей) было выдано… находившемуся в отставке Ушакову. Литвинов, в свою очередь, получил ничего, потому что незадолго до этого «за болезнию» был уволен со флота. У Литвинова была большая семья (5 детей) и «сидеть на больничном» ему было накладно. Вскоре он поступил вновь на службу в качестве полковника (куда именно не указано) принял участие в неудачной совместной русско-английской экспедиции в Неаполитанское королевство в 1805-1806 гг. В Россию он вернулся только в 1810 году. В Петербурге он вновь обратился к императору, уже Александру I, с просьбой выдачи заслуженных 120 тыс. рублей. Вроде бы деньги уже розданы, но Александр, видимо еще коривший себя за смерть отца, дает распоряжение: «оные 120 тыс. ему, Литвинову, выдать с тем, однако, что выдав 25 тыс., остальные записать в долговую сумму, и что бы он, Литвинов ехал в свой полк, в который из морской службы перешел, и надеялся бы на Его Величество».
Как любой исполнительный офицер, он вернулся в полк, однако отправив ряд писем высокопоставленным чиновникам, с просьбой о содействии. Началась война 1812 года. Полк Литвинова принимал активное участие, затем и в заграничных походах. В апреле 1813 Литвинов побывал в Петербурге, и оставил жене доверенность о получении оставшейся суммы. Он пытался добиться справедливости: в июле 1813 года он написал письмо послу генералу У. Шоу лорду Каткарту, находившегося при Главной квартире Александра I. Однако в казне такой суммы не было. Канцлер Н.П. Румянцев, занявшийся «делом Литвинова», решил убедиться, а не врет ли вояка, потому что в разоренной войной стране, каждый пытался урвать хоть что-то из казны. Быть может это было бюрократической уловкой, но он спросил позволения у Императора получить справку из Англии, о принадлежности этой суммы «лично только ему Литвинову». Однако справка так в Россию и не попала. Как следует из прошения сына Литвинова на имя Николая I, отец умер в 1815 году «при полку». Жена Литвинова, после смерти мужа, осенью 1815 года передала права на получении суммы одесскому купцу первой гильдии Ф.И. Юдину, по отзыву С.Р. Воронцова: «нечистому на руку дельцу». Купец, в свою очередь, запутал дело еще больше, послав бумагу в Сенат,с прошением выдачи ему вновь 10 тыс. фн. ст. Разбирательство началось с начала. Не буду описывать ход событий и количество запросов по всем инстанциям, однако в июле 1816 года пришла бумага, что в 1803 году деньги были вручены Чичагову.
Юдин, поняв, что денег не получить, потерял к делу всякий интерес. Однако бумаги, которые жена Литвинова отдала ему, он не вернул. Вскоре Авдотья Литвинова обратилась к Нессельроде с просьбой «изъять» у него бумаги по делу, однако тот заявил, что так и не получил никаких справок и других документов.
Через 13 лет (4 июня 1829 года) с прошением к Николаю I обратился отставной подпоручик лейб-гвардии семеновского полка Павел Литвинов,сын Николая Литвинова. В прошении он рассказал суть дела и попросил «сделать вторичное сношение с Великобританским Кабинетом» о получении копии точной выписки Английского правительства. Опять началась архивная работа. Было найдено несколько старых документов, но так как они не проливали света на судьбу 10 тыс. фунтов, Павел Литвинов так и не забрал эти документы из канцелярии ГКИД (государственная коллегия иностранных дел). По истечению некоторого времени, Коллегия обратилась к генерал-губернатору П.К. Эссену «сделать распоряжение о взыскании с него (просителя Павла Литвинова) за употребленную на производство сего дела вместо гербовой простую бумагу за 4 листа 8 рублей». В 1830 году полиции пока было не до поисков «злостного должника», потому что Павел Литвинов к этому времени уже сменил место жительства. Но в январе 1831 года он был найден и доставлен в съезжий дом Каретной части Петербурга, где пристав вручил ему ненужные уже документы, взыскав за это 8 рублей.


Последний раз редактировалось Martes 08 июн 2015, 15:40, всего редактировалось 2 раз(а).

Вернуться наверх
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 09 июн 2015, 17:59 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 24 апр 2014, 16:13
Сообщений: 315
Откуда: Москва
Благодарил (а): 30 раз.
Поблагодарили: 115 раз.
Пункты репутации: 126
тесттест
Майор М.Л. Меньщиков

3-й егерский полк (позже ставший 2-ым егерским), со времени своего основания (полком он стал 17 мая 1797 года, по высочайшему указу, о переименовании егерских батальонов в полки) находился на квартирах на русско-шведской границе. В 1798 году произошел случай, бросивший тень на весь полк в глазах самого Императора Павла I.
Майор Михаил Лаврентьевич Меньщиков на несколько дней со своей прислугой отлучился из полка. Хотя он и оставил свой дом закрытым на замок, по возвращению обнаружил, что был обокраден. Подозрение Меньщикова вызвали местные жители – финны, и без какого-либо разбирательства он посадил многих, в том числе и несколько женщин, в подвал. Что бы добиться от них признания, он держал их на одном хлебе и воде, и временами порол. Спустя 2-3 недели, так и не добившись от них признания, он выпустил своих арестантов. Финны пожаловались на майора в земской суд, и вскоре дело дошло до высшего начальства. Полковник Семен Егорович Драшкович имел серьезную беседу с майором по этому поводу. Однако вскоре после разговора Меньщиков, без разрешения, уехал за реку Кюмень в пределы Швеции, и пробыл там около 3-х дней. Когда об этих происшествиях донесли Павлу, он приказал исключить майора Меньщикова из службы «за дурное поведение», что и было сделано 5 мая 1798 года.
О Меньщикове известно лишь то, что на момент происшествия ему было 38-39 лет, в полк (тогда еще батальон) был переведен 2 ноября 1795 года из Санкт-Петербургского гарнизонного батальона. Происходил из обер-офицерских детей, и имел элементарное образование (умел писать и читать).

По материалам: Ранцов В. В. История 96-го пехотного Омского полка. СПб., 1902


Вернуться наверх
 Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 10 июн 2015, 13:10 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 24 апр 2014, 16:13
Сообщений: 315
Откуда: Москва
Благодарил (а): 30 раз.
Поблагодарили: 115 раз.
Пункты репутации: 126
тесттест
Проштрафившийся полк
Наказаниям порою подвергались не только офицеры, но и целые полки. Почти 5 лет нес наказание Курляндский драгунский полк, в виде запрета на повышение в чинах для всех офицеров. Что послужило причиной такому суровому наказанию?
14 ноября 1809 года, на вечерней проверке не присутствовал штаб-трубач полка. Шеф курляндцев полковник Сергей Иванович Толбузин обратился по этому поводу к своему адъютанту поручику Джеджелееву, который должен был быть осведомлен о таком происшествии. Однако поручик в дерзкой форме ответил шефу: «А я почем знаю?», за что и был арестован Толбузиным. По окончанию срока ареста, Джеджелеев отказался выходить и просидел под арестом еще сутки. Находясь под арестом он просит полковника отправить 2 рапорта высшему начальству, что бы разобраться. В первом рапорте он сообщал, что был несправедливо арестован, потому что до зари штаб-трубач занимался казенным делом – чистил лощадь шефа, а после не мог знать о его месте пребывания, так как по приказу Толбузина ходил к полковому квартирмейстеру за версту от штаба. Во втором рапорте, сообщил, что по окончанию ареста отказался взять свой палаш обратно, посчитав себя оскорбленным тем, что его орденское оружие, заслуженное им в кампании 1806-1807 гг. везли на обычной телеге.
Толбузин решил не давать ход делу, и рапорты поручика не были отправлены. Тогда Джеджелеев решает написать напрямую бригадному командиру гр. Палену 3-ему. В первом рапорте он вновь сообщает об обстоятельствах сего дела, а во втором приложил два удостоверения, подписанных всеми 24 офицерами полка, во главе с майором кн. Волконским. Первое удостоверение содержало характеристику полковника Толбузина: офицеры сообщали, что он часто появляется пьяным, бьет без разбору нижних чинов, придирается к офицерам. Джеджелеев так же рассказывает, что однажды полковник пришел к нему на квартиру и без спросу взял чужое письмо со стола. Вернуть письмо удалось только после долгих уговоров. В другом удостоверении офицеры сообщали, что поручик Джеджелеев, неоднократно отличившийся в последней компании, прекрасный и исправный офицер.
Началось расследование. Однако при расспросах офицеров выяснилось, что подписали эти бумаги «потому что и другие подписывались», но все же подтверждали грубость и строгость Толбузина (при нем, как следует и списков, был много дезертиров из полка), но никаких личных жалоб на него не последовало. Сам шеф полка признал свою жестокость по отношению к нижним чинам, однако не признал справедливость обвинения в том, что являлся к ним в пьяном виде.
В мае 1810 года был назначен суд над 25 офицерами под председательством шефа Изюмского гусарского полка генерал-майора Дорохова. Узнав о суде, офицеры стали умолять Толбузина о прощении. Он, конечно, простил своих подчиненных, и даже ходатайствовал о их помиловании. Суд был отменен, однако по Высочайшему повелению было приказано «обходить чином» всех офицеров, пока полк не загладит своей вины.
Наказание было снято лишь в марте 1815 года, когда своими подвигами в войнах 1812-1815 гг. курляндцы заслужили прощение.

По материалам: Дандевиль М.В. Столетие 5-го Лейб-драгунского Курляндского Императора Александра III-го полка. 1803-1903г. (2-й Лейб-уланский Курляндский Императора Александра III-го полк). История полка. Спб., 1903г.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Военнопленные НВ
СообщениеДобавлено: 10 июн 2015, 21:58 
Не в сети
Главный Модератор
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 06 мар 2014, 18:13
Сообщений: 35617
Откуда: Невский край
Благодарил (а): 5403 раз.
Поблагодарили: 4128 раз.
Создана отдельная тема, чтобы не потерялось ничего интересного.

_________________
««Прежде всех богов был Мумму, дух чистого хаоса…»» @Вавилонская мифология


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Военнопленные НВ
СообщениеДобавлено: 23 дек 2016, 13:14 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 07 мар 2014, 11:05
Сообщений: 5976
Благодарил (а): 1384 раз.
Поблагодарили: 1487 раз.
Пункты репутации: 460
тесттесттесттесттест
Судьба пленных французов в России после 1812 года
В первые дни вторжения в Россию численность армии Наполеона составляла около 600 тысяч солдат из разных стран Европы. В течение боевых действий на территории России около 200 тысяч из них попали в плен. По данным, которые в своей работе "Наполеон и Россия" приводит историк Владлен Сироткин, более 60 тысяч военнопленных остались жить в России и приняли ее подданство. Это число колоссально: оно превосходит численность войска, которое смогло уйти из России на заключительном этапе Отечественной войны.
Два года в плену
Первые впечатления пленников от пребывания в России сохранились в их мемуарах, причем судьба попавших в плен, судя по этим описаниям, могла складываться как вполне благоприятно, так и трагично.
Солдат, попадавших в руки партизан или казаков, чаще всего ждала неминуемая смерть. Иная была судьба у тех, кто был пленен во время боев, найден раненным, больным, изможденным. Они попадали в госпитали, где их содержали и давали необходимый уход. В дальнейшем их перемещали на временное проживание в разные части страны.
Ближе к концу войны к пленным стали относиться терпимее. Французский историк Мари-Пьер Рей в книге "Россия и русские глазами французов в 1812 году" приводит запись из воспоминаний иностранцев, отчасти объясняющую такую перемену: "Обыватель определенно верил в то, что мы безбожники, как и во многие другие абсурдные вещи, которые внушали ему бароны. Однако эти доверчивые люди легко убеждались в обратном, как только мы находили возможность с ними объясниться и их переубедить. "Как, - удивлялись они, - у вас во Франции есть церкви, вы крещеные, вы празднуете Пасху и Троицу?".
Так пленные прожили в России два года.
После Венского конгресса
По окончании войны в Европе Венский конгресс вернул на трон старые династии. Императорским указом 1814 года пленным иностранцам, которые находились в России, давалось разрешение отбыть на родину. Но далеко не все спешили им воспользоваться: до России доходили слухи о том, что освобожденные пленные столкнутся с репрессиями, якобы организованными монархами, вернувшими себе трон. Часто бывших пленных на родине никто и не ждал, как это случилось с доктором Генрихом фон Роосом: правительство Вюртемберга проигнорировало его просьбу вернуться под предлогом того, что он давно уже считался мертвым . Эти причины, вместе с неясными перспективами, заставляли многих бывших пленных отказаться от возвращения на родину и остаться в России.
Власти России заблаговременно подготовили почву для того, чтобы принять их в российское подданство. Еще 4 июля 1813 года был издан циркуляр, разрешавший пленным принести письменную присягу на временное или вечное подданство, определившись в течение двух месяцев с родом занятий и сословной принадлежностью. Они были свободны выбирать себе занятие в соответствии со своими предпочтениями. Год спустя многие весьма охотно приняли российское подданство и православие, изменили имена и фамилии на русский манер. Так Генрих фон Роос стал Андреем Ивановичем фон Розом, Жан-Батист Николя Савэн - Николаем Андреевичем Савиным. Избрав русское подданство, он поселился в Саратове, где преподавал в местной гимназии, увлекся живописью, открыл художественную мастерскую и занимался краеведением, стал местным долгожителем и в 1894 году был похоронен как почетный горожанин.
Те, кто шел работать учителями или гувернерами к помещикам, часто брали фамилии своих покровителей.
Таким образом, иностранцы, которые оставались в России, стремились войти в русское общество без каких-либо национальных или религиозных барьеров. Выбор рода занятий для них был весьма широк: иностранцы (в особенности французы) были востребованы как гувернеры и учителя при аристократических домах и учебных заведениях, многие пленные избрали для себя ремесленный труд, многие - крестьянский. Некоторые даже вливались в казачье сословие: опытные воины требовались России для охраны границ. Так, в конце 1815 года в Верхне-Уральске пятеро пленных (Антуан Берг, Шарль Жозеф Бушен, Жан Пьер Бинелон, Антуан Виклер и Эдуар Ланглуа) подали прошения о вступлении в российское подданство. Они и были причислены к казачьему сословию по Оренбургскому войску. Сохранилось много сведений о казаках французского происхождения в Оренбуржье, на Кубани и на Тереке.
За два с небольшим десятилетия все эти люди стали в России "своими", а многие их потомки через поколение стали считать себя исключительно русскими.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 7 ] 

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 5


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
cron